Я сделал вид, будто ничего не произошло, и тем же вечером перелез через забор. Перед кинотеатром, расположенным на пляже, я вновь увидел уже знакомую афишу с красоткой в ночной рубашке и с распущенными волосами. В кинотеатр я вошел тайком, пригибаясь, чтобы меня не увидела кассирша и перекрестившись от страха, потому что фильм был запрещен детям до шестнадцати лет. Словно в наваждении, попирая все моральные табу, я утонул в потертом кресле из красного бархата и, глядя на потолок нежно-голубого цвета, усеянный розовыми звездами, познал мир настоящего блаженства. Все вокруг только усиливало мое ощущение бесконечного счастья. Киномеханик открыл дверь и вошел в свою будку, погрузившись в полутьму, наполненную вкусом ванильного эскимо, запахом моря и соленых брызг, шумом волн и скрипом песка.
Будто из морской пены появилась дива, прекрасная, манящая и ускользающая одновременно. Практически обнаженная, гордая, прекрасная и мятежная, Анжелика — маркиза ангелов попадала в невероятные истории, познавая взлеты и падения. Я смотрел на ее влажные губы, дрожащие от вожделения, и открывал для себя чудесный мир — с лошадьми Камарга, тенистыми замками, смуглыми красавицами, расшитыми жилетами и другими удивительными вещами. Во-первых, как, впрочем, и во-вторых и в-третьих, это было эротично и очень забавно — одежда то и дело перелетала через кресла Людовика XIV. Героиня пяти гораздо более соблазнительных фильмов, чем те, что обычно ругают в католических журналах, она выставляла напоказ свою бархатистую кожу, и картины с ее приключениями доставляли мне неимоверное наслаждение. Словно появившаяся из шкатулки, эта редкая жемчужина сверкала в королевстве света и тени, как перламутр. Мадемуазель Мишель Мерсье воплощала на экране юную девушку, выставляя на всеобщее обозрение грацию и красоту.
.jpg)
.jpg)
Она играла саму себя и умела затронуть сердца людей. С моим сердцем она делала что хотела. Я желал бы стать ее верным слугой, вызвать на дуэль того, кто причинял ей боль, и сразить тех, кто заставлял ее проливать слезы. Прошло время. Эти фильмы стали культовыми, а Мишель в наши дни превратилась в своеобразного кумира. Можно восхищаться Джиной, Брижит, Кендис, Николь, Эльзой, Кэрол, Миленой, Изабеллой, Беатрисой, Лиз, Натали, Кристианой, Одри и другими, по Мишель — только боготворить, всегда, вечно. Ее святая покровительница, некто Бернадетт Субиру, показала мне дорогу, усеянную чудесами. Она рассказала мне о жестокости мира и о хрупкости человеческих отношений. Она научила меня любить киноактрис, самых прекрасных и самых невыносимых существ на этом свете.
Анри-Жан Серва
