Я не Анжелика
Глава 5
Девчонкой я не очень-то интересовалась кино и артистами. Актеры не вызывали у меня восторга, а кино не было предметом моих метаний. Другое дело — танцы. Танцы приводили меня в восторг и заставляли грезить. Первый фильм, который я посмотрела, вероятно, был «Бемби» Уолта Диснея. Потом я открыла для себя «Красные башмачки» («Les Chaussons rouges») Майкла Пауэла, затем «Огни рампы» («Limelight») с Чарли Чаплином на большом экране в кинотеатре «Эскюриаль» в Ницце и больше ничего не желала смотреть. Кино представлялось мне чудной сказкой, где движение тела объясняет все без слов, где действуют феи и волшебники. Голливуд не вызывал у меня особого восхищения. Я не восторгалась, когда при мне упоминались имена звезд золотой эпохи калифорнийских киностудий. Я не коллекционировала ни фотографии, ни афиши, которые могла бы повесить в своей комнате. Моими кумирами были звезды танца.
Глава 4
Как казаться счастливой, когда грусть снедает душу? В начале 1964 года я готовилась к воплощению на экране образа маркизы ангелов и должна была бы купаться в блаженстве. Однако мрачные мысли все больше овладевали мной. Я заставляла себя улыбаться — не хотелось, чтобы мое состояние отразилось на людях, с которыми я работала, и на фильме.
Мой муж, которого я когда-то очень любила, теперь ничего для меня не значил. Я медленно, но определенно от него отдалилась. Его неожиданный приезд в Голливуд несколько месяцев назад заставил меня бежать в Италию, где я снялась в двух фильмах, а затем направилась в Париж на кинопробы «Анжелики». Таким образом, я вновь возвратилась к своему супругу и в свою квартиру. Мой муж явно не соответствовал той обстановке, в которой он жил. От сводчатых потолков и натертых паркетов, по которым ступал автор романа «В поисках утраченного времени», веяло роскошью, спокойствием и неизъяснимым блаженством бытия. От того, кто был и оставался моим мужем, исходил дух усталости и непонимания. Мы жили с Андре как посторонние люди. Находясь под одной крышей, мы не разговаривали. Его невроз прогрессировал. Он подолгу сидел в кресле в прострации, сонный, отсутствующий, пахнущий алкоголем. Я укладывала его в постель, убирала бутылки, вызывала врачей, умоляя его прийти в себя. У него было все, чтобы быть счастливым. Он работал в одних из лучших в мире фильмах и мог бы стать выдающимся постановщиком. Когда-то я страстно любила и никогда не изменяла. Но он деградировал, злоупотребляя крепкими напитками и пребывая в легком безумии. Видя его в таком состоянии, я становилась больной. Несмотря на то что он делал со своей и моей жизнью, мне хотелось все-таки полностью посвятить себя новому фильму.
Глава 3
Я посмотрела на себя в зеркало. Превращение было потрясающим. Веки в морщинах, узкие глаза, чуть заметные ямочки, черные волосы, как будто их обмакнули в чернила. Я стала азиаткой и не узнавала саму себя. Я походила на девушку, благословленную небесами и только что покинувшую рисовую плантацию.
После окончания съемок фильмов «Летние безумства» и «Высокая измена» я распрощалась с Витторио, затем с Уго и другими артистами. В это время мой итальянский агент попросил меня начать кинопробы в Риме, где снимался приключенческий фильм для крупнейшей американской киностудии. Я уже совсем собралась отказаться — так мне не терпелось поехать в Париж и встретиться с режиссером и постановщиком фильма об Анжелике, с которыми я уже чувствовала духовное родство. Но имя Ричарда Брукса, постановщика, продюсера и сценариста фильма «Кошка на раскаленной крыше» («Chattc sur un toit brulant») с Элизабет Тейлор в главной роли, а также название киностудии — «Коламбия» заставили меня передумать. Чтобы меня загримировать, потребовалось полдня, но результат был ошеломляющим. Некоторые снимки мне понравились. Они также понравились Бруксу — он выразил удовлетворение и пообещал связаться со мной в ближайшее время. После всех кинопроб я наконец уехала во Францию. Анжелика уже протягивала мне руки. Начались первые кинопробы в Эпинэ. Но тут вновь вырвалась наружу моя неукротимая ярость, о которой я уже рассказывала. Внезапно я освободилась от иллюзий и оказалась в полной растерянности. Я мечтала об Анжелике, а действительность обернулась настоящим кошмаром. Мне хотелось приобрести ее черты, вдохнуть в них жизнь. Я настолько этого желала, что и представить себе не могла полного фиаско, поджидавшего меня. Вернувшись из Италии, я застала там своего мужа, который снял на острове Сен-Луи роскошные апартаменты, где некогда жил Марсель Пруст. Возможность жить хоть и впроголодь, но в квартире автора романа «В поисках утраченного времени» восхищала меня. В этом месте, где, казалось, бродили элегантные и старомодные призраки, мне не удалось восстановить прежнюю гармонию нашего супружеского союза. Андре был то молчалив, то излишне возбужден. Он не оказал мне особой поддержки, когда я вернулась в ярости, буквально уничтоженная первым днем кинопроб в роли Анжелики. Я заперлась в своей комнате и рыдала от злости и отчаяния. Мне казалось, что я сделала все возможное. Но время шло, и я постепенно приходила в себя.
Глава 2
В течение нескольких недель жизнь вовсе не казалась мне раем. За мной пытался ухаживать мой партнер по съемкам, тем самым доводя меня до исступления. Иногда мне просто хотелось дать ему пару пощечин: он украдкой лапал меня во время наших любовных сцен, чем просто выводил из себя. В то время я жила в Италии, работала на «Чинечитте» и занимала обширные апартаменты с террасами на крыше в двух шагах от Пьяцца-ди-Спания. В ноябре 1963 года я выезжала на съемки в Парму, где снимались последние эпизоды фильма Марио Моничелли «Высокая измена» («Haute infidélité»).
Глава 1
- Ну нет, никогда, ни в коем случае не буду играть Анжелику!
Я кричала, безжалостно рвала на себе волосы, срывала парик с тяжелыми локонами пронзительно-светлого венецианского цвета. Я заставила переделать его по моему вкусу, насколько могла представить себе маркиз великой эпохи Людовика XIV. Парик отлетел в центр огромного зала. Обстановка была накалена до предела. Именно такую Анжелику меня хотели заставить изображать на экране, и я в один миг поняла, что ни за что на свете не стану этого делать. Я приняла решение без тени сомнений и объявила об этом всем собравшимся, одетым в парадные туалеты и смотревшим на меня как на помешанную. Я даже кричала, сильно и громко. Им казалось, что я недовольна, а меня переполняла ярость. Мой голос достиг колосников, попал в резонанс и смолк, словно эхо. Я продолжила сшс громче, еще сильнее. Я произносила слова по слогам, полностью отдавая себе отчет в своем гневе:
— Я не буду играть Анжелику!
А потом я замолчала.
Предисловие
Мишель, любовь моя!
Странная красотка томно лежала на атласных, с кружевами, простынях. Она красовалась на афише, которую никто не мог обойти вниманием, — огромное вертикальное полотно висело над каналом Палава-ле-Фло. Ее грудь вздымалась вверх, к звездам, просвечивая сквозь коротенькую прозрачную ночную рубашку, открывающую все прелести, способные вызвать желание, но не безумство. Ошеломленный созерцанием этого зрелища, имевшего сладковатый привкус запрещенного плода, я попросил разрешения пойти посмотреть этот фильм. Мои родители, благопристойные провинциальные мещане, имевшие твердые моральные убеждения и определенную утонченность, считали кинематограф площадным искусством и предпочитали познавательные лекции о мире и утренние концерты классической музыки в театре. Услышав мой вопрос, они воздели глаза к небу и безнадежно опустили руки — я не оправдывал их ожиданий. Как могло заинтересовать меня столь шумное зрелище и столь вульгарное произведение? Они были слишком либеральны и прогрессивны, чтобы запретить мне что бы то ни было, но я понял, что потеряю их уважение, если буду настаивать на своей просьбе.